Июн 16
Заплыв подо льдами: зачем британский экстремал плавает в Антарктике и Арктике
«Это невероятно больно! Я рискую жизнью, я не хочу умереть. Я совершаю эти заплывы, потому что ценю жизнь. Я делаю это, чтобы наглядно показать, что происходит с окружающей средой», — говорит Льюис Пью.
Покровитель океанов ООН (так звучит официальная должность британского эколога и экстремала) вспоминает о своем последнем заплыве — по реке, протекающей подо льдами Антарктиды. Как и большинство его сумасшедших заплывов, этот тоже был с риском для жизни.
Пью — обладатель десятка мировых рекордов в экстремальном плавании. Он первым в мире совершил заплывы на длинные дистанции в пяти мировых океанах. Он единственный, кто может долго находиться в ледяной воде. Но это не экстрим ради экстрима.
Цель Льюиса Пью — создание огромных морских заповедников в полярных регионах — последних территориях Земли, почти не тронутых деятельностью человека.
Правообладатель иллюстрацииКЕЛВИН ТРАУТМЕН/LEWIS PUGH FOUNDATIONА добивается он ее с помощью «Спидо-дипломатии» (западные СМИ несколько лет назад придумали для обозначения деятельности Пью термин Speedo Diplomacy по названию производителя его плавок).
Работает она так. Пью совершает рекордные заплывы в районах, которые, по его мнению, нуждаются в защите. Заплывы — благодаря активной кампании самого Пью — освещаются СМИ, а пловец убеждает политиков подключиться к охране природы в полярных регионах.
При этом заплывы в ледяной воде и подготовка к ним — всего лишь 1% «Спидо-дипломатии», остальное — переговоры, признается он.
О нем и его миссии восторженно отзываются нобелевские лауреаты, к нему прислушиваются ведущие политики, его принимают в Кремле.
50-летний экстремал и экоактивист рассказал Би-би-си, как стал защитником океанов, и на какие компромиссы готов идти.
«Все, чего вы хотите»
Льюис Пью родился в Британии, а когда ему исполнилось 10 лет, в 1980 году, его семья перебралась в ЮАР.
Отец Льюиса — Паттерсон Пью — военно-морской врач, дослужившийся до звания контр-адмирала британских ВМФ. Он развесил по всему дому карты мира и постоянно рассказывал сыну истории о первооткрывателях.
Льюис Пью говорит, что стал заниматься «Спидо-дипломатией» во многом благодаря этим историям. Одну из них — об открытии Антарктиды экспедицией Беллинсгаузена и Лазарева 200 лет назад — он подробно и эмоционально пересказывает и сейчас, будто сам был одним из ее участников.
Пью вспоминает рассказ отца, который стал свидетелем испытания первой британской атомной бомбы. Пью-старший во время взрыва закрыл глаза руками. Вспышка была такой яркой, что он разглядел собственные кости как на рентгеновском снимке.
Это один из тех рассказов, по признанию Пью, которые заставили его задуматься об отношении человека к природе.
Он учился на факультете права в Университете Кейптауна в конце эпохи апартеида и говорит, что тогда понял — за справедливость надо бороться.
В 1990-е молодой специалист по морскому праву занимался делом, связанным с крупнейшей морской экологической катастрофой того времени, — выбросом нефти танкером «Эксон Валдиз» у побережья Аляски.
В результате катастрофы в море вылилось более 40 млн литров нефти, образовав нефтяное пятно в 28 тысяч квадратных километров.
Но в 2003 году Пью бросил работу юриста и сосредоточился на экстремальных заплывах и «Спидо-дипломатии». Он посчитал их более эффективным способом достижения своих целей.
Выбор плавания не выглядел очевидным. Льюис вспоминает, что его отец в юности едва не утонул. А лучший друг отца, пытаясь спасти двух дочерей, утонул вместе с ними. Сам Льюис юношей работал спасателем на вертолете в прибрежных районах у Кейптауна и насмотрелся на утопленников.
Это его не испугало, к морю он относился с осторожностью и глубоким уважением, как учил отец.
«Мой отец никогда меня не сдерживал. Он всегда был рядом. К сожалению, он умер вскоре после моего первого заплыва», — говорит Пью.
Свой первый большой заплыв он совершил в 17 лет. Пью проплыл почти 14 километров до Кейптауна с острова Роббен (где Нельсон Мандела провел 18 из 27 лет заключения). А плаванием он начал серьезно заниматься всего за месяц до этого.
С тех пор уже 33 года он каждый день тренируется. Последние 15 лет — в ледяной воде. Правда, как Пью сам признается, к холоду он так и не привык:
«В ледяной воде согреться все равно не получится. Промерзаешь до костей. А мысли только об одном: как бы согреться!»
«Только не сейчас»
Правообладатель иллюстрацииКЕЛВИН ТРАУТМЕН/LEWIS PUGH FOUNDATIONСамым опасным он называет свой последний заплыв в восточной Антарктиде в конце января. Он проплыл 10 минут в реке под антарктическими льдами. По словам экологов, тысячи таких рек там образуются из-за таяния ледников вследствие климатических изменений.
«Я помню, перед заплывом меня трясло от страха. Никаких иллюзий: когда плывешь подо льдом, случиться может все что угодно», — говорит Льюис Пью.
Вдруг он услышал треск льда: «Это было похоже на взрыв».
Правообладатель иллюстрацииКЕЛВИН ТРАУТМЕН/LEWIS PUGH FOUNDATIONЭтот заплыв — часть масштабного проекта Пью и других экологов по созданию нескольких охраняемых морских территорий в Антарктике — их площадь сопоставима с Западной Европой. На этих территориях должен быть запрещен коммерческий вылов рыбы и добыча ископаемых.
«Спидо-дипломатия»
Один из таких огромных морских заповедников уже создан благодаря усилиям Льюиса Пью и его единомышленников.
Море Росса в Антарктике в 2016 году стало самой большой природоохранной зоной в мире. Это самое южное и одно из самых суровых морей, последнее место на планете, почти не затронутое деятельностью человека.
Площадь морского заповедника — более полутора миллионов квадратных километров. Это больше, чем Британия, Франция, Германия и Италия вместе взятые.
До этого международная Комиссия по сохранению морских биоресурсов Антарктики не смогла принять предложение западных стран о природоохранном статусе моря Росса, потому что Москва была против.
Чтобы убедить Россию, Пью в рамках своей «Спидо-дипломатии» совершил заплыв в море Росса. При температуре воды — почти минус 2С, и температуре воздуха — минус 37С.
Фотография Льюиса Пью после заплыва убедила российское руководство согласиться создать огромный заповедник в море Росса.
Правообладатель иллюстрацииКЕЛВИН ТРАУТМЕН/LEWIS PUGH FOUNDATION«Нырнул, плыву, дыхание сводит, не могу дышать. Плыл я минут пять. Меня вытащили из воды. И тут меняя. вконец окоченевшего, сфотографировал Келвин Траутмен, — вспоминает Пью. — Мы отправили снимок в Россию, чтобы сказать, что нам небезразлична судьба этого места».
Российское руководство он убеждал не только снимками. В начале 2015 года Пью становится редким западным гостем в Кремле. На востоке Украины — война, Россия — в международной изоляции.
Фото Пью — на первых полосах российских газет, он дает большое интервью телеканалу «Звезда». Российский министр обороны Сергей Шойгу приглашает его сходить на хоккей и называет, по словам Пью, единственным, кому можно доверять в этих обстоятельствах, и у кого нет скрытой повестки.
В итоге — в том числе и благодаря поездкам Пью — Москва согласилась создать морскую охраняемую зону в море Росса.
«Когда Сергей Иванов (спецпредставитель президента России по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта) объявил, что Россия подпишет договор, я чуть не разрыдался», — вспоминает Пью.
После Солсбери
Правообладатель иллюстрацииOLLE NORDELL/LEWIS PUGH FOUNDATIONВо время кампании по созданию охраняемой зоны в море Росса Пью познакомился с легендой российского хоккея, а ныне депутатом Вячеславом Фетисовым. А Фетисов познакомил его с людьми из окружения российского президента Владимира Путина.
«Без людей типа Славы Фетисова достучаться до людей, принимающих в России решения, непросто,- говорит Пью.
О Фетисове британец отзывается с невероятной теплотой и любовью.
Но гораздо красноречивей любых признаний в любви — приезд Пью на шестидесятилетний юбилей Фетисова. Через две недели после отравления в Солсбери. Несмотря на настоятельные рекомендации окружающих этого не делать.
«На его дне рождения я сказал речь. Я говорил о том, что люди должны прислушиваться друг к другу. Все слушали очень внимательно, стояла звенящая тишина», — вспоминает он.
Для Пью нет ничего важнее решения экологических проблем. Покровитель океанов ООН признается, что для спасения планеты готов говорить с кем угодно, хоть с дьяволом.
«Если я буду заниматься другими проблемами, это закроет возможность диалога», — отрезает он на вопрос о серьезности произошедшего в Солсбери.
Северный полюс и Эверест
О политике и политиках Пью говорит мало, неохотно и весьма критически. Он становится более разговорчивым, когда речь заходит об экспедициях.
В один из своих первых экстремальных заплывов, в Арктике, в 2007 году он отправился из Мурманска на российском ледоколе «Ямал». На Северном полюсе Пью проплыл километр, чтобы привлечь внимание к проблеме таяния арктических льдов из-за климатических изменений.
«Вода там была чернее ночи. Было очень страшно, — вспоминает он. А еще заплыв пришелся на день смерти отца Пью, который умер за несколько лет до этого.
«В этот момент я подумал о маме. Если я сейчас погибну в попытке достучаться до политиков, то она останется совсем одна, ни мужа, ни сына», — говорит он и признается, что помнит каждую из 18 минут заплыва.
Пью плавает не только в полярных регионах. Среди его рекордов — заплыв вдоль пролива Ла-Манш. Он преодолел более полутысячи километров за 49 дней, чтобы напомнить о проблеме загрязнения пластиком океанов.
Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGESОн первым проплыл в длину всю Темзу, больше 300 километров. В Лондоне прервал заплыв, чтобы встретиться на Даунинг-стрит, 10 с тогдашним премьером Британии Тони Блэром.
Вскоре после этой встречи Блэр представил в парламент горячо поддерживаемый Пью законопроект об изменении климата. Законопроект стал законом, а вот подобные заплывы по Темзе, смеется Пью, запретили.
Одним из самых сложных и опасных для него в 2010 году стал заплыв в озере у подножия Эвереста, которым он хотел привлечь внимание к таянию ледников и нехватке питьевой воды в странах Южной Азии.
Правообладатель иллюстрацииMICHAEL WALKER/ LEWIS PUGH FOUNDATIONПью не случайно называют «Эдмундом Хиллари плавания» в честь одного из двух первых покорителей высочайшей вершины планеты. Пловец вспоминает, как поднимался к месту заплыва, а навстречу мимо проносили трупы погибших на Эвересте альпинистов. Он говорит, что все время думал, насколько природа сильнее человека.
Гималаи, в отличие от Северного полюса, нельзя запугать, говорит Пью. Он объясняет, что на Северном полюсе соленая вода, в отличие от Эвереста, а значит — дополнительная подъемная сила. Но главное отличие — плавать на высоте более пяти тысяч метров почти невозможно из-за нехватки кислорода.
Первая попытка покорить озеро едва не закончилась для него трагически. Он начал, как обычно, быстро плыть, но не мог дышать и едва не утонул.
«И тренер тогда сказал самую важную вещь: «Поумерь пыл. Эверест не запугать», — вспоминает Пью.
Но чаще всего главным соперником спортсмена оказывается холод. Секрет Пью-пловца — уникальная способность повышать температуру тела почти на два градуса еще до входа в ледяную воду.
Умение Пью-пловца избегать резких движений и менять тактику в зависимости от обстоятельств помогает Пью-дипломату.
Но всю жизнь плавать в ледяной воде он не собирается.
«Если все эти территории (в полярных регионах) окажутся под защитой, я тут же завяжу. Нет ничего приятнее тепла», — говорит Пью.
Отзывов нет Без рубрики
